Современная архитектура - что это такое? Чем сегодня определяется актуальность того или иного архитектурного объекта – только его стилистикой или чем-либо еще?

Меня часто спрашивают, особенно студенты, что же такое современная архитектура и каким стилем она определяется? Ответить на этот вопрос сегодня не так уж просто. А для того чтобы понять ответ, необходимо хотя бы в общих чертах представлять историю развития архитектуры в ХХ веке.

В современной архитектуре можно выделить по крайней мере два стиля (направления) – «поздний (или нео) модернизм» и «постмодернизм». Эти термины ввел в научный обиход в начале восьмидесятых годов ХХ века известный английский теоретик и критик архитектуры Чарльз Дженкс в своей уже ставшей классической книге «Поздний модернизм и постмодернизм в архитектуре». Несложно заметить, что оба этих названия есть производное от общего термина – «модернизма», по отношению к которому они себя и определяют. Либо как его продолжение (поздний модернизм), либо как его преодоление (постмодернизм, т.е. после модернизма). Так что и понять их можно, только зная, что представляет собой этот самый модернизм в архитектуре.

В общих чертах его можно определить как проявление в архитектуре общекультурных модернистских тенденций в период модернизации общества при переходе от патриархального его состояния к индустриальному. Этот стиль в архитектуре окончательно сложился в тридцатые годы ХХ века как логическое продолжение авангарда начала прошлого века и наибольшего расцвета достиг в послевоенные годы. Одной из основных черт модернизма в архитектуре стала навязчивая экпансия новых («современных» для своего времени) архитектурных форм по всему миру на базе повсеместного распространения сходных индустриальных методов строительства архитектурных объектов. Т.е. фактически модернизм стал крайним проявлением глобализации в архитектуре в период ускоренной индустриализации всех включенных в этот процесс стран, что привело в первую очередь к утрате национальных черт в их архитектуре.

Нельзя сказать, что такая глобализация в архитектуре вызвала всеобщий восторг и не встретила никакого сопротивления у архитекторов и общественности ряда стран. Особенно ярко это проявилось в Японии (см. статью о современной японской архитектуре в журнале «Кровли», № 4 (15) за 2007 г.) и некоторых североевропейских странах. Такое «сопротивление» глобализму в архитектуре получило общее, независимо от страны, название – «регионализм». Представители этого направления в архитектуре ставили своей целью соотнесение новых («современных») форм в архитектуре с национальным культурным и территориальным контекстом, а не с неким общим международным стандартом. Что многим и удавалось.

Так вот, современный «поздний модернизм» и есть прямое продолжение «классического модернизма» с его стремлением к универсальности и всеобщности, а «постмодернизм» – это развитие «регионализма» как оппозиции «модернизму» и учета национального культурного и территориального контекста.

Однако трудности с отнесением того или иного современного архитектурного объекта к «позднему модернизму» или «постмодернизму» тут только и начинаются. Дело в том, что оба этих направления пользуются весьма сходными архитектурными формами. Формами, создание которых стало возможным на современном уровне технического обеспечения архитектурного процесса. И то и другое направление в архитектуре являются современными в том смысле, что «производят» архитектуру, которую нельзя было бы построить вчера. Это касается и конструктивной структуры, и отделочных материалов, и применяемых инженерных систем.

Более того, «поздний модернизм» избавился от главной болезни своего предшественника – одинаковости, повторяемости и демонстрирует сегодня изощренное многообразие. Так что практически единственный критерий, по которому можно различить эти два направления, – это характер взаимодействия с окружающим контекстом. А здесь нет точных инструментов, позволяющих однозначно определить степень включенности или инородности архитектурного объекта по отношению к окружающему культурному и территориальному контексту, и оценки в большинстве случаев носят субъективный характер, не исключая и общественное мнение, признающее или не признающее архитектурное сооружение в качестве принадлежащего к своей национальной традиции.

Все это позволяет более определенно взглянуть и на наметившуюся в настоящее время экспансию иностранных архитекторов в Россию (присутствие которых в связи с ожидаемым вступлением нашей страны в ВТО, очевидно, будет только возрастать). Вообще, активное участие иностранных, прежде всего европейских, архитекторов в архитектурном процессе в России имеет длительную историю. Можно сказать, что и само становление российской архитектуры как профессии происходило при самом непосредственном их участии.

Так что вроде бы особой беды от присутствия «иностранных спецов» в российской архитектуре не должно быть. Тем более, что объективно они куда более хорошо подготовлены для создания объектов современной архитектуры, чем наши архитекторы, которые просто не имеют соответствующего опыта и необходимых для этого знаний. Вот только в современной ситуации с присутствием иностранных архитекторов в российской архитектуре есть одно, но очень существенное отличие от исторических примеров. До начала двадцатого века все иностранные архитекторы приезжали в Россию всерьез и на долго, безоговорочно связывая с ней свою профессиональную и личную судьбу.

В результате под влиянием российского культурного и территориального контекста они быстро «обруссевали», и их архитектура становилась российской, несмотря на страну происхождения ее авторов. Но сегодня иностранные архитекторы предпочитают совсем другой подход, который можно назвать «вахтовым методом». А такой подход исключает включение их архитектуры в культурный и территориальный контекст тех российских населенных мест, для которых они предлагают свои сооружения. Более того, иногда возникает подозрение, что их проекты не являются специально разработанными для того или иного заказа в России, а просто извлечены из архива, где хранятся непристроенные разработки.

Так что действуют они явно в рамках «неомодернистского» подхода, а их архитектура грозит оказать, несмотря на всю свою завораживающую «современность», разрушительное влияние на среду наших населенных мест. И не случайно известный московский архитектор, профессор МАРХИ Е. Асс охарактеризовал деятельность некоторых современных иностранных архитекторов в России как «архитектурный терроризм».

Однако было бы глупо ставить какие-то искусственные преграды на пути иностранных специалистов в российскую архитектуру. Да в современном мире это наверное и не возможно. Единственный выход здесь – это «подтянуть» собственную архитектуру до современного уровня, начиная прежде всего с архитектурного образования, которое сегодня продолжает оставаться весьма архаичным. И тогда должна повториться ситуация конца ХIX века, когда рост уровня собственно российского архитектурного образования и квалификации российских архитекторов привел практически к полному вытеснению иностранных архитекторов из России. Они стали просто не нужны.